Никас Сафронов объяснил, почему не собирается жить в замке, который он купил в Шотландии
Никас Сафронов считает: «Надо жить в своей стране и делать всё для того, чтобы она становилась лучше, краше. А начинать, разумеется, надо с себя»
Произведения S.Nikasa (так Сафронов подписывает свои работы) есть во многих российских и европейских музеях. В частных коллекциях – от Аллы Пугачёвой до Мадонны, от Алена Делона до Джека Николсона. Художник создал психологические портреты около трёх десятков глав государств, в том числе и наших – Владимира Путина и Дмитрия Медведева.
Его выставки всегда становятся событием, иногда местом острых дискуссий. Так было в августе – октябре прошлого года в Академии художеств на выставке «Избранное». Так было в мае-июне в Смольном соборе на выставке «Мой мир. Мой храм. Моя душа». С 1 августа в Москве в Историческом музее развёрнута масштабная выставка «Красная площадь, дом № 1». В конце октября она переместится в Европу…
– Никас, не знаю, ведомо ли вам, что в здании
отеля, в котором вы остановились, когда-то находился Дом культуры работников пищевой промышленности, при нём существовал клуб самодеятельной песни «Восток». В «Востоке» состоялись первые публичные концерты Владимира Высоцкого. У Высоцкого есть песня «Я не люблю». Можете ли вы так же чётко сформулировать, чего не любите вы?
– Я эклектичен во всём. В людях – женщинах, друзьях (у меня в друзьях и академики, и простые рабочие, средней руки бизнесмены и миллиардеры). Я эклектичен в творчестве. Не люблю работать в одной технике – устаю. Наверное, у Высоцкого были принципы, которыми он не поступался, но образ жизни, который он вёл, часто не соответствовал тому, о чём Владимир Семёнович пел, к чему призывал. Высоцкий любил деньги, был циничен. На Марине Влади женился по расчёту. Но жизнь прожить с человеком, которого не любишь, невозможно. Значит, что-то в их отношениях изменилось… Всё в мире условно и относительно. Наверное, вы знаете такого актёра – Сергея Никоненко. В картине «Инспектор ГАИ» он сыграл неподкупного милиционера. Однажды Никоненко, после того как крепко выпил, сел за руль. Его останавливает гаишник. «Я – Никоненко! Я играл инспектора!..» – «А я, Сергей Петрович, благодаря вам пошёл служить в ГАИ. Так что – извините!» Никоненко лишили прав года на три.
– А у вас есть принципы, которыми поступиться вы не можете?
– Конечно! Не думать плохо о родителях, близких, родине. Не изменять своей стране.
– Зачем – с вашей-то любовью к России – было приобретать замок в Шотландии?
– Однажды мы с приятелем заблудились в горах в районе Глазго, выбирались разными дорогами, и я набрёл на полуразрушенный замок. Он как будто из моей детской сказки возник. (Кто в детстве не мечтал о замке?!) Я настолько был им и окружающей природой очарован, что, добравшись до Глазго, стал разыскивать хозяина. Выяснилось: замок продаётся.
– Купили, значит, собирались жить. К тому же замком, тем более полуразрушенным, надо заниматься, а это отнимает время у творчества…
– Да не занимаюсь я им! Он как стоял 500 лет, так и ещё лет 100 простоит.
– Зачем тогда было покупать?
– А зачем покупают раритетные машины? Только потому, что на этой ездил Рузвельт, а на той – Сталин. Или Николай II. И стоит такая машина в гараже, непригодная для поездок. Какие-то покупки совершаешь, не задумываясь. Конечно, когда есть возможность. Я считаю, если обладаешь финансами и живёшь в знаковом городе, значит, надо жить и в знаковом месте. В Лондоне я хотел бы видеть из своих окон Биг-Бен, в Париже – Эйфелеву башню. А в Москве – Красную площадь. Я оказался способен заработать и купить квартиру в центре Москвы и теперь живу в самом центре столицы – до Кремля три минуты ходу. Мне так захотелось. И я потратил огромные деньги – на них мог бы в Европе купить 10–15 небольших замков. 6,5 миллиона только на ремонт ушло. Но если бы я не мог себе подобного позволить, жил бы в лесу, в каком-нибудь заброшенном лесничестве…
– Вопрос проживания на Западе даже не рассматривается?
– Наверное, было бы комфортнее жить в Америке, в Европе. Мои возможности позволяют. У меня есть дом в Турции. Один сын живёт в Лондоне, другой – в Австралии. Но я люблю Россию и буду здесь жить, притом что 85 процентов денег зарабатываю на Западе. Я состоялся здесь. Где родился, там и пригодился. Я тоже мог бы, как многие, жаловаться: вокруг недоброжелатели, завистники, ненавистники! Здесь то не так, там это. И что, уезжать? Нет! Надо жить в своей стране и делать всё для того, чтобы она становилась лучше, краше. А начинать, разумеется, надо с себя. Я никогда не пользуюсь водопроводной водой, когда она мне не нужна. Это не значит, что я не принимаю душ. Но, когда чищу зубы, кран закрываю. Если не работает унитаз, стараюсь поскорее починить, чтобы вода не текла впустую. Я не мусорю. Наоборот, подниму кем-то брошенный мусор, но выговаривать человеку не стану. Увидит, что я поднимаю, – сам всё поймёт.
– На вернисаже в академии я невольно подслушал разговор двух посетителей. Один говорил: «Никас берёт за портрет 20 тысяч». Другой: «Ого!» А после паузы: «Для его заказчиков это карманные деньги…»
– Я не беру за портрет 20 тысяч. Минимум 50, а обычно – 100.
– Зависит ли цена портрета от кошелька или банковского счёта заказчика?
– Представьте себе такую сцену. Встречаются два моих заказчика: «Сколько ты заплатил?» – «Двадцать». – «А с меня Никас содрал сто!» Так нельзя. В любом деле существует система ценообразования. Конечно, цена зависит от политической и экономической ситуации в стране, мире, но главное – от спроса. Если я понимаю, что люди способны и готовы заплатить больше, я подниму цену. Если нет – опущу. Так поступает любой здравомыслящий гибкий человек. Но благодаря многолетней востребованности (заказчики, образно выражаясь, стоят в очереди) при моей трудоспособности и определённых финансовых накоплениях с ценообразованием я особо не заморачиваюсь. Могу подарить работу. Вот сейчас сделал портрет Георгия Полтавченко в подарок.
– Среди посетителей на вернисаже в Смольном возник спор: «Никас столько написал! Для одного человека это нереально!» – «У него куча подмастерьев». – «Он утверждает, что работает один». – «Врёт, поди»…
– Все мои работы написаны мною. Я преподаю, и мне труда бы не составило подготовить с десяток студентов, которые ходили бы у меня в подмастерьях. Но я получаю удовольствие от работы. Мне нравится менять технику письма, экспериментировать, работать в разных жанрах. Я могу, но не хочу ограничиваться портретами. Писать только ради заработка? Увольте!
– У многих великих мастеров были подмастерья…
– Я пока, слава Богу, справляюсь без помощников. Может быть, меньше, чем положено, сплю. Кстати, по рейтингу я самый известный художник России.
– Кто сказал?
– Google. В разделе «Русское искусство» есть и Кандинский, и Шагал, и Малевич со своим «Чёрным квадратом», но я – первый. Уже много времени первый.
– Самые известные российские художники давно уже обзавелись в Москве собственными галереями – Шилов, Глазунов, Бурганов…
– Я не такой шустрый, не такой пробивной. Не такой практичный. У меня и помощников-то раз-два и обчёлся: секретарь, помощник секретаря, водитель – он же охранник. Конечно, наличие собственной галереи прибавляет художнику имени, но я живу по принципу: придут и предложат. Ну, не предложат, значит, не судьба. Вот власти моего родного Ульяновска хотят памятник мне поставить. При жизни. Кто-то говорит: «Соглашайся, коль предлагают!» А другие: «Какая разница: при жизни – не при жизни!»
– И что же вы?
– Я в раздумье. Во всяком случае, предубеждений у меня нет. Уже сейчас школа в Ульяновске и лицей в Димитровграде, которым я оказываю финансовую помощь, носят моё имя. Я не тщеславен. Появится памятник – появится прецедент для скандала, только и всего.
– Ну да, Сальвадор Дали говорил: что-то меня давно не ругали, забыли, значит. Вас и так называют скандально известным художником…
– Иногда мне моя безотказность и доброжелательность выходят боком. Я никому из журналистов не отказал в интервью, охотно общаюсь с посетителями на выставках, просят автограф – пожалуйста, хотят со мной сфотографироваться – без проблем! Одна художница напросилась показать свои работы. Посмотрел, говорю: «Молодец, работайте дальше!» А она уходить не торопится. «Никас, какая у вас квартира необычная! Можно я пофотографирую?» – «Да ради бога!» На следующий день опять приходит: «Я вам так благодарна, так благодарна!» А мы с Говорухиным как раз ужинать собирались. Слава не любит, когда мы ужинаем вдвоём. Ну я и предлагаю этой даме: «Не хотите с нами поужинать?» Поужинали – и всё! А она фотографии в интернете выложила: «Вечер у Никаса», «Утро у Никаса». Кровать – моя, но – заправленная. Потом появились и серьёзные обвинения: якобы я к ней приставал в лифте. Она меня толкнула – я упал. Вот вам и «скандально известный»!..
// Беседовал Владимир Желтов. Фото Юрия Самолыго / ТАСС